Провал КГБ, смутивший Леонида Брежнева на встрече с Джеральдом Фордом

ЯНДЕКС-ДЗЕН ПРИСВОИЛ ДОХОДЫ ОТ РЕКЛАМЫ. КАНАЛ РАССЧИТЫВАЕТ НА МАТЕРИАЛЬНЫЙ СТИМУЛ СО СТОРОНЫ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ. ПЕРЕВОД 100 рублей СПАСИБО ЗА ПОДДЕРЖКУ

История разведки в период холодной войны знает неимоверное количество блестящих операций, проведенных как с одной, так и с другой стороны. Однако, затянувшееся дело морского офицера Николая Артамонова явно не из их числа, хотя по длительности и приложенным усилиям, наверное, не имеет себе равных. Все началось с того, что выпускник Ленинградского морского училища им. Фрунзе, в 30 лет получивший под командование эсминец Балтийского флота, оказался в польском городе Гдыня, в порту которого корабль встал на ремонт. Дома у моряка остались родители, жена, работавшая манекенщицей и малолетний сын, встречи с которыми носили исключительно мимолетный характер. Возможно, по этой причине, семейные узы не помешали ему завести роман со студенткой варшавского медицинского института. Совершенно потеряв голову, капитан III ранга все-таки не решился подать на развод. Во-первых, в Советском Союзе расторжение брака в принципе имело серьезные последствия, во-вторых, связь с иностранкой, даже из соцлагеря, поставила бы жирный крест на его карьере. После долгих раздумий, в июле 1959 года, Коля и Ева решились на побег за границу, так как об условиях жизни на загнивающем западе оба знали не понаслышке. Командиру эсминца не стоило больших трудов взять прогулочный катер, посадить за штурвал матроса и, искусно миновав все пограничные заслоны, уйти в Швецию. Высадившись на берег, он велел мотористу вернуться назад и доложить по команде, что тот, якобы, выполнял преступный приказ старшего по званию под угрозой оружия.

В Стокгольме не могли отказать влюбленной паре в политическом убежище, но ссориться с Советами там тоже не хотели, поэтому облегченно вздохнули, когда беглецами заинтересовались американцы. С этого момента началось сотрудничество Артамонова с РУМО (Разведывательное Управление Министерства Обороны США), предоставившее ему должность консультанта, комфортабельное жилье в пригороде Вашингтона и дополнительный заработок в военно-морском колледже. Тем временем, в Советском Союзе (где давно уже привыкли к побегу своих граждан), изменника и дезертира заочно приговорил к смертной казни, но через семь лет, в 1966-м, внезапно вспомнили о его существовании. Это объяснялось тем, что власти решили провести пропагандистскую акцию по возвращению беглого моряка, чтобы он поведал всему миру, насколько плохо ему жилось на чужбине и как радушно встречает своих оступившихся граждан родина-мать. Найти предателя и рассказать ему о преимуществах социализма поручили майору госбезопасности Игорю Кочнову. В качестве бонуса, перебежчику предлагали отмену смертного приговора, квартиру в новой пятиэтажке и зачисление сына в военно-морское училище. А главным козырем партийные чиновники считали слезливые письма первой жены, которые она написала под диктовку, хотя давно уже наладила свою личную жизнь. Получив вводные, контрразведчик Кочнов не стал спрашивать, кому в голову пришла такая светлая идея, понимая, что приказы не обсуждаются. Однако он понятия не имел, как можно убедить вернуться человека, с доходом выше среднего и красавицей-женой, получившей в США диплом профессионального дантиста. Кроме того, беглый офицер сам мог кому угодно описать государственный уклад на родине Октября, отбив, тем самым, всякое желание туда попадать.

Прибыв в Вашингтон, Кочнов долго не мог найти следы Артамонова, поэтому, согласовав свои действия с центром, начал оперативную игру. Неведомыми путями раздобыв домашний телефон директора ЦРУ, майор предложил свои услуги американской разведке. Когда шок от неожиданного звонка у Ричарда Хелмса прошел, собеседник, в качестве ответной услуги, попросил устроить ему встречу с Артамоновым, поскольку – пояснил Кочнов – только так он сможет заслужить доверие своего начальства. Контакт был налажен и Николас Шадрин (новое имя Артамонова), получив инструкции в ЦРУ, якобы раскаялся и согласился информировать бывших соотечественников обо всем, что происходит в стане врага. Кочнов, представившийся Козловым, в свою очередь, сдал двух законспирированных агентов КГБ, работавших в ЦРУ и ФБР. Ценность этой информации была минимальна, так как эти люди уже вышли на пенсию, но сам факт передачи таких данных убедил американцев в относительной честности нового осведомителя. Так продолжалось несколько лет – Козлов и Шадрин обменивались совсекретными данными, точно зная, что 90% из них уже известны противнику. Когда лимит дезинформации с обеих сторон был исчерпан, ПГУ (Первое главное управление КГБ) поручает Шадрину сделать фотографии телефонного справочника РУМО, снабдив его шпионской камерой. Задание он выполнил, но эксперты ЦРУ искусно исказили фокус объектива, поэтому прочитать отснятые материалы было невозможно. Все еще надеясь на искренность агента, Шадрину предлагают встретиться с новым куратором на территории Канады. Предложение крайне заинтересовало Хелмса, поэтому в Монреаль отправляется группа сопровождения для охраны и наружного наблюдения. Но там приходится действовать совместно с канадской контрразведкой, в рядах которой тоже был агент КГБ, сообщивший о тотальном контроле американских коллег над главным фигурантом. Окончательно поняв, что перевербовка не удалась, контакт с Шадриным, тем не менее, не прерывают, иногда оставляя ему какие-то закладки и радируя шифрограммы. Такая игра продолжается еще пять лет, но потом в Москве снова вспомнили о первоначальном плане и решили вернуть перебежчика на родину, чтобы устроить показательный процесс. Только теперь уже насильно и без всяких гарантий. Местом операции выбрали Вену, куда Шадрину предложили приехать в декабре 1975 года для встречи с еще одним куратором. Здесь, несмотря на плотную опеку ЦРУ, его похищают и, усыпив хлороформом, везут к границе с Чехословакией. Однако, на подъезде к пропускному пункту, Шадрин проснулся, попытался вырваться и получил внутривенный укол сильнодействующего снотворного, ставший причиной смерти. Мертвеца с большими ухищрениями перевезли на территорию дружественного государства и с ужасом сообщили о полном провале операции. После длительных согласований поступил приказ доставить тело в Москву и тихо захоронить под вымышленным именем. На третьи сутки американский консул в Вене явился в посольство Советского Союза, пытаясь прояснить судьбу соотечественника. Советские дипломаты заверили, что ничего не знают о мистере Шадрине, который «хотел оставить заявление о возвращении в СССР, но покинул здание не попрощавшись». В последующие годы вопрос о пропавшем гражданине США Николасе Джордже Шадрине поднимался еще дважды – в последний раз на встрече Л.И. Брежнева с Джеральдом Фордом. В тот период отношения между супердержавами заметно потеплели, поэтому генеральный секретарь меньше всего хотел каких-либо осложнений. Мысленно проклиная неуклюжих интриганов из КГБ, Политбюро и со Старой площади, Леонид Ильич сделал круглые глаза и пообещал «выяснить судьбу несчастного человека». К счастью, скоро президентские выборы в США заслонили собой все остальные события и о Шадрине никто больше не вспоминал. Этой безумной истории, длиной почти в двадцать лет, могло не быть, если бы коммунистическая партия не так трепетно заботилась о сохранности ячеек общества, и разрешило браки с иностранцами. Однако до самого развала СССР эти правила испортили жизнь еще многим советским гражданам.

ПРОДВИЖЕНИЕ СТАТЕЙ ЗАВИСИТ ОТ КОЛИЧЕСТВА "ЛАЙКОВ" И ЧИСЛА ПОДПИСЧИКОВ.

Иллюзии, за которые отдал жизнь американский перебежчик Гленн Соутер

Дипломатический мастер-класс от "дорогого Леонида Ильича"